Именно творчество Борисова придает петербургскому искусству актуальность в контексте современного российского и мирового искусства, и имеет благородные и весьма примечательные корни. Эти корни берут начало в супрематизме Малевича, конструктивизме Татлина, коллажах Пуни и Ермилова. Аналогично прослеживается и европейская традиция: от Мондриана к Арпу, Таубер и Габо. Послевоенный контекст абстрактного искусства смещается из Европы (Алберс, Калдер, Николсон) в Америку, где почти одновременно с абстрактным экспрессионизмом развивается и формальный подход в абстрактном искусстве (Ньюман, Ноланд, Рейнхардт, Франк Стелла). 

Конечно, большую часть этих имен в 1960-е годы недавний студент ЛЭИС им. Бонч-Бруевича и не слышал-то, а увиденное на Американской выставке в Москве абстрактное искусство оказалось ему непонятно. Но Борисову повезло, он познакомился с Александром Леоновым, который был ориентирован на современное искусство и общался с московскими художниками Владимиром Немухиным, Оскаром Рабиным и Эдуардом Штейнбергом, с которыми познакомил и Борисова. В 1975 году Леонов предложил ему участвовать в выставке в ДК «Невский». «В тот день я почувствовал, - вспоминает Борисов, - что в моей судьбе произошел очень важный поворот». В 1976 году он уже участвует в выставке абстрактного искусства «Живопись. Графика. Объект» в ДК «Орджоникидзе» (наверное, первой в Ленинграде со времен Малевича) вместе с Михновым-Войтенко, Васильевым, Захаровым-Россом, Путилиным и Дышленко. 

В 1990-е годы Леонид Борисов сближается с Борисом Калаушиным и участвует в выставках организованного им общества «Аполлон», продолжающего традиции русского авангарда. В своем последнем интервью Калаушин так сказал о Борисове: «Леня Борисов – пример героического, упрямого, непонятного ни для кого пути. Но он доказал свою правоту, хотя в Союзе художников его никто, скорей всего, даже и не знает, потому что для каких-нибудь Путровых-Маслаковых он квадратики какие-то делает, дверные ручки… Он чудесный мастер геометрической абстракции. Причем развился совершенно самостоятельно. Леонов дал ему азы, а человек выработался в крупного художника». 

Сегодня Борисов – признанный мастер. Его работы находятся в Русском музее, Третьяковской галерее, собраниях США, Германии и других стран. Ни одна крупная выставка современного искусства в Петербурге не обходится без его работ. В 1995 году состоялась его персональная выставка в Русском музее, издан альбом со статьей Александра Боровского «Любовь к геометрии». Вот как сам Борисов говорит о своей любви у геометрии: «Считается, что я работаю в традициях конструктивизма. Это, может быть, связано с тем, что сейчас никто так не работает. Я тяготею к геометрии. Геометрия мне приятна потому, что в абстрактном искусстве она менее ассоциативна. Если какая-то художественная идея геометрически выражена, то редко можно найти какую-то ассоциацию, с чем-то сравнить. Я считаю, что это хорошо». 

Таким образом геометрия для Борисова – лишь средство для лаконичного отображения идеи. В его ассамбляжах, инсталляциях и фотографиях на первый план выходит идея как таковая, некая концепция. Переход художника от чистой абстракции к чистой идее закономерен. И в первом, и во втором случае в основе лежит принцип минимализма – построение какой-то минимальной композиции. «Для меня, – признается художник, – красота идеи – основополагающий момент. Идея может быть по разному реализована, но важно, чтобы она была».