Рассматривая произведения Лёни Борисова – «друдлы» абстракции, «оверлемпинги» геометрии – я так и слышу это давнишнее: «Понятно? Ну, что, пошли дальше». И как в прежние времена не очень-то могу понять, что за этим последует. И если в школьные годы это вселяло в меня безысходную тоску, то теперь это же вызывает у меня чувство удивления – чем это всё кончиться. 

Своими работами Лёня Борисов доходчиво и бойко объяснят то, что было пройдено в Баухаузе, Вхутемесе, «Круге и квадрате», в группе «Зеро», в абстракции «жёсткого угла» и т.д. – разработанная теория форм и восприятия. Забирается вглубь истории contemporary art. Объясняет быстро, доходчиво (как в книжках Рудольфа Арнхайма об искусстве и визуальном восприятии), что называется, «на пальцах» – переходя на примерах своих работ от написанного краской на основе к смастерённому из «найденных предметов». Понятно? Да? Ну, пошли дальше. 

Иной раз создаётся впечатление, что Лёня Борисов хочет единолично заполнить собой огромную лакуну в отечественном современном искусстве – закрыть провал между 1910-ми и 1980-ми годами, сказать то, что не было сказано, но что могло бы быть, если бы не… Разумеется, утопия, естественно, новодел. Он и сам отдаёт себе в этом отчет. Борисов хочет уверовать в некое геометрическое эсперанто – интернациональный пластический язык, основанный некогда нашими авангардистами 10-20-х годов, развитый мондриановцами-дестийловцами, разработанный «Абстракцией-Креацией», «Кругом и квадратом», отстранённо с холодком прокомментированном «нео-гео» 80-х. 

Лёня Борисов вне ортодоксальных «геометрических конфессий», Скорее всего он «геометрический атеист». А известно, что атеистам всегда труднее, чем верующим. Athees не согласны играть в пасс со своей тенью-стеной, с партнёром по имени «нечто». У них вместо разработанной схоластической школы открытое поле экспериментов. А на нём, кто его знает, что может случиться. 

Ну, что понятно? Даже если нет, пойдём за художником дальше.